|
||||||||||||||||||||||||||||
Рассказы Евангелие от мента Как башка-то болит... Перебрал вчера, перебрал...А ведь говорила мне мама что-то насчет загубленного жадностью фраера... Не слушал, умник. Все думал, что это случится с кем угодно, но только не со мной, я эвон какой сильный, здоровый и чхаю на все...Дите... Наивное большое дите. С алкоголем бороться бесполезно. Потихоньку, незаметно, но он становится прочной и неотъемлимой частью тебя самого. Не самой главной, но все равно - жизненно ценной, без которой невозможно прожить и дня. Звенит будильник. Звенит что-то такое важное и звонкое. И на кой черт я его завожу? Мне все равно некуда идти. Так нет, я как ненормальный встаю, плетусь на кухню и жадно присасываюсь к чайнику - сушняк-с! И только после двух литров кислой водопроводной воды начинаю соображать. Перво-наперво - сигарету. С ней как-то легче биться с таким ужасающим явлением, как похмелье. А еще помогает кофе - очень крепкое и очень сладкое. Но для того чтобы оно помогло, его нужно сварить. А пока, девочки и мальчики, я буду курить, кашлять и варить кофе, я расскажу одну коротенькую историю, как можно замочить человека и совсем не обязательно в сортире. А самое главное в этом рассказе, как при этом избежать сопрокосновения с цепкими лапами правосудия. Совет номер раз: лучше всего самому иметь непосредственное отношение к этому самому правосудию, пусть даже в прошедшем времени. Этот совет мне дать легче легкого - я сам был ментом в одной из моих самых паршивых предыдущих жизней. Но теперь я стал самым натуральным бомжом. Настоящим таким. Небритым и вонючим. Стыдухи конечно... Целый мешок. И еще маленькая котомка. Потому что я был не просто ментом, участковым там или типа пэпээсником, я работал в СОБРе. Трехкратно подчеркиваю - не служил, а именно работал, жил, болел этим. Для тех кто не в курсе, загадочная аббревеатура “СОБР”, расшифровывается как “Специальный отряд быстрого реагирования”. Только вот в житейском смысле моя работа была далеко не фонтан - мент, он и в Африке мент, а тем более такой, “быстрореагирующий”. Но я любил ее, свою работу. Все бы ничего, но с этой первой и единственной любовью никак не хотела смириться моя жена. Она стонала, пилила, страдала и в конце концов ушла от меня. Но не в никуда, а что гораздо обиднее и больнее, к моему, так называемому “бывшему подзащитному”. Подзащитный по нынешним временам стал совсем почти солидным человеком, банкиром. Безвозвратно канули в лету те времена, когда он в китайском спортивном костюме самозабвенно бомбил торгашей с вещевого рынка. До торгашей нам не было никакого дела, но с определенного момента эта бригада занялась вещами посерьезнее – торговлей оружием и заказными убийствами. Их немедленно взяли в разработку. Но подзащитный оказался умен. Сделав нехилые бабки он постепенно отошел от криминала, остепенился, даже переоделся в отличный английский костюм. Нечто родное и совковое в импортной расфасовке - на это она и купилась. Где уж они снюхались... Бог знает. Но в этом нет ничего удивительного, она – очень даже эффектная тетя, а он - отдам должное! Весьма импозантный мужчина. Хоть жулик и бандит в отставке. Да пофиг. А я мент. Разница, при ближайшем рассмотрении - очень даже незначительная, как две стороны одной монеты. Именно поэтому я не воспринял ее увлечение всерьез - зачем менять шило на мыло? Как оказалось, совершенно зря. Потому что однажды вечером обнаружил на трюмо записку примерно следующего содержания: “ Извини, дорогой, но я больше так жить не хочу и не буду. Я ухожу навсегда. Котлеты в холодильнике. Будь здоров. Твоя бывшая”. Я сразу просек, с кем она может и будет жить. Первая родившаяся мысль: “Убью!”. Вторая: “Но не сразу.”. И наконец третья, более осмысленная и даже в чем-то профессиональная: “Разберемся”. Но я не стал ни в чем разбираться. Наплевать надо... Ушла, так ушла, подумал я. Поначалу. Но все же как будто оторвалось что-то, нужное и важное, без которого непонятно и страшно даже думать, а не то что жить дальше. Пустота... Остается одна лишь пустота, которую необходимо чем-то заполнять. И я научился ее заполнять вином. Меня предупредили. Раз, другой, третий... Не внял. И в итоге поплатился за это. Комроты лично увязался за мной в курилку и там, между длинной затяжкой и свежим анекдотом посоветовал подать рапорт об увольнении по собственному желанию, так сказать. Взвесив все за и против, то есть количество анонимного вранья и имеющих быть место фактов, я последовал этому совету. Наступил своеобразный такой, бессрочный отпуск. Сначала мне еще позванивали, заходили, справлялись, как дела и все такое... Потом все как-то реже и реже... И совсем перестали. Я оказался в полном вакууме, наедине с самим собой и бутылкой. Не могу сказать, что нам было плохо вдвоем. Наоборот! Все было плотно зашибись – вино давало окно, отдушину, в которой можно было существовать, как бы даже жить и спать. Выработался даже некий режим: с утра долго прихожу в себя, отпиваясь кофе, потом иду искать бабки, а найдя таковые - надираюсь как скотина. Дни опять пошли чередой, по однажды заведенному ритуалу. Но однажды ритуал был нарушен. И этот день я запомнил навсегда. Это ведь надо же... Когда пьешь, еда почти не требуется. Но вот выпивка нужна ежедневно. Так и сегодня, выпив все, что оставалось после вчерашнего похода в магазин, где-то к вечеру я почувствовал неодолимое желание получить очередную дозу врачующего снадобья. Я помню, как привычно вошел в магазин и обменял у приятной продавщицы почти всю имеющуюся при себе наличность на две бутылки скверного портвейна,хлеб и банку майонеза. Ничего не забыл? Ах да! Сигареты. Сквозь толстое стекло дверей я увидел желтую инкассаторскую “Ниву”, клево переделанную под броневик. Впереди прошмыгнул инкассатор, с пухлой сумкой в руке, очевидно до отказа набитой деньгами. Я почти не обратил на него внимания. Но самое интересное началось, едва он потянулся за ручку стеклянной двери магазина. Стекло дверей волшебным образом разлетелось вдребезги, расползаясь по спине инкассатора тремя кроваво-черными точками. Но своим ментовским чутьем я понял, что это никакое не волшебство, а самый что ни на есть реальный автомат с глушителем, он бьет по инкассатору, а я нахожусь непосредственно в зоне поражения. Я был прямо за инкассатором. Как я сумел уйти от неминуемой гибели, до сих пор непонятно. Вероятно сработал рефлекс солдата, воина, необъяснимое шестое чувство, когда заранее чувствуешь, когда прыгнуть в окоп, прежде чем пуля, неизвестно откуда и куда летящая пуля войдет в ткань твоих легких, разрывая их в клочья. Именно на войне бывают моменты, когда необходимо действовать беспощадно и жестоко, это такие моменты озарения, когда подсознательно знаешь, что и как ты должен делать. И в этот момент ты целиком принадлежишь своему телу, до отказа, до предела заполненного инстинктами. Тогда мне везло, я всегда успевал нырнуть в холодную земляную глубь, всем телом ощущая запоздалый свинцовый удар в бруствер окопа... И военное счастье не изменило мне сегодня - я все-таки сумел немного отклониться в сторону, услышав за спиной звон разбиваемых пулями витрин. “Это чудо, Винсент! Настоящее чудо!” - я недавно посмотрел “Криминальное чтиво”, киношная ситуация как нельзя кстати вклеилась в текущий сюжет. Я рухнул за тело убитого инкассатора, нащупывая на его пока еще теплом боку табельный “Макаров”. Торопливо извлек пистолет, запасную обойму, дернул затвор и выглянул наружу. Странное дело! Никто из нападавших не торопился отнять брезентовую сумку убитого бедняги, телом которого я прикрывался. Наоборот - изведя боекомплект на уничтожение водителя “Нивы” и сидящего рядом с ним бойца, нападавшие увлеченно потрошили внутренности автомобиля. Они явно что-то искали, и кажется не деньги, судя с какой небрежностью они разбрасывали в своем поиске попадающую под руки наличность. Возле “Нивы” копошились двое, но реально их должно было быть как минимум вдвое больше, включая водителя и прикрытие. Меня охватила знакомая бодрящая дрожь во всем теле. Для того, кого господь уберег от подобного испытания, попробую описать немного подробнее. Заберитесь на крышу многоэтажного дома. Забрались? А теперь встаньте на самый край, самый скользкий краешек, чтобы подошвы ваших ботинок тоже посмотрели, как обстоят дела там, внизу. Ну и как ощущения? Стоп, стоп, не дергайтесь! Стойте и дышите ровно и спокойно. Иначе преждевременно слетите вниз и будет очень бо-бо. Очень даже сильно бо-бо. А теперь перейдем непосредственно к исполнению самого эксперимента. Нужно закрыть глаза и сделать десять шагов по краю, самому краю крыши. Идти нужно боком, осторожно переступая, улавливая ступнями границу этого самого края... Ну же, идите, чего ждать! А пока вы этак передвигаетесь, в голову неминуемо лезут всякие глупости... Не так ли? А вдруг ты сделаешь одно неверное движение и шагнешь вниз, туда, где твое трусливо дрожащее тело встретит прочная тротуарная твердь и ты разобьешься, к чертовой матери и навсегда... Страшно? Знаю. Страшно. Но этот столь тяжело преодолеваемый страх, наверное и есть мужество. Итак, легкая нервная дрожь, немного страха, масса нервного возбуждения и я в игре! Самой азартной игре, которая только может существовать на свете, игре, в которой разыгрывается одна единственная ставка - своя собственная жизнь. Они не знали, даже не просчитывали, что на их пути попадется такой отмороженный придурок, как я. И это был мой козырь, моя заветная карта, которую предстояло грамотно разыграть. Неожиданность и внезапность, и все будет хоккей... Я прыгнул вперед, в длинном кувырке перемахнув сквозь разбитую стеклянную дверь. По выстрелу в тех двух, которые возились возле инкассаторской машины, тут же откат в сторону, под прикрытие желтого капота. Полузабытое волшебство!Я вновь почувствовал себя жестко-непобедимым спецназовцем. Классическая ситуация: “действия при нападении на охраняемый объект”, ну и так далее... Мозг работал очень быстро, полностью на рефлексах, мгновенно оценивая текущую ситуацию. Одного я ухлопал - это факт, второй... Неясно. Вроде промазал. В эту секунду в “Ниву” и в магазинную стену ударило несколько почти беззвучных, но ощутимо сильных хлопков. Тэк-с... Проснулось прикрытие. Отдам должное - проснулось быстро и вполне профессионально. Ожидал малость позднее... Ну да ладно. Так даже интереснее. Я змеей распластался по асфальту, подбираясь к тем двум. Сквозь просвет колес “Нивы” я увидел тела нападавших. Один явно мертв, второй явно жив - и это для меня проблема. Впрочем, проблема решилась быстро. Не теряя ни секунды я прополз к заднему колесу. Осторожно выглянул. Бандит посвящал все свое внимание осмотру раны в бедре. Я коротко свистнул, он поднял свою тупую башку на свист, я молниеносно вытянул руку с пистолетом и нажал на спуск. Когда я убрался назад, под благословенное прикрытие броневика, мне оставалось лишь втихомолку материться - я был заперт за броневиком прицелом снайпера прикрытия. Но это уже ботва. Снайпер далеко, сейчас подъедет вызванный зеваками дежурный наряд и все будет в полном шоколаде. А пока я разглядываю кипу бумаг, валяющихся на асфальте, залитом кровью. Разноцветные, красивые бумажки, наверняка очень дорогого номинала. А еще всякие разные красные, синие, зеленые папочки... Неизвестно почему, но я вдруг разозлился. Буржуи чертовы... Пока я тут спасаю их особо ценные бумажки, они небось нежатся в уютных кожаных креслах, овеваемые ароматами всевозможных кондишенов... Визг тормозов, крик: - Брось ствол! Мордой вниз! Дежурка. Менты. С автоматами. Опытные и злые как черти. Вот тут шутить не стоит. По себе знаю - уж я бы не шутил. А поэтому быстренько выбросил пистолет, бухнулся ничком на асфальт и заложил руки за голову. В спину смрадно дохнул смертью ствол “Калашникова”, чьи-то руки ухватили за волосы и смачно треснули меня лицом о тротуар. А пока я разглядывал разноцветные круги, эти же руки ловко обыскали меня. Крик: “Этот чистый!” Наручники и меня волокут в утробу дежурки... Ситуация разруливалась часа четыре. Они на полном серьезе хотели меня
закрыть, даже несмотря на твердокаменность показаний свидетелей и мое
“по забывчивости” не сданное служебное удостоверение. И если бы не вовремя
подъехавший представитель СОБРа, я бы точно ночевал в клетке. Удостоверения
я лишился, но зато был на свободе. 2000 г. |
||||||||||||||||||||||||||||
|
||||||||||||||||||||||||||||